Я родился и вырос в деревеньке Черемшанке в Идринском районе. В 7 лет родную деревню Черемшанку пришлось покинуть в 1938 году, переехали в улус Мохов. Работали тятя и я. И уже в этом же 38-м году заработали 108 центнеров пшеницы. Целое богатство за одно лето получили.
С улусом Моховым, с этой второй в моей жизни деревней, связано очень многое. Отсюда я уходил на службу в ряды Красной Армии.
Перед войной я служил на западе в городе Проскурове, поэтому моя военная дорога началась с первого дня войны. В это время служил в 378 отдельном минно-сапёрном батальоне, и перед нами ставилась задача минировать мосты, дороги перед наступающим противником. Как правило, такие объекты, которые мы минировали, сапёры покидали последними.
Да и нередко приходилось быть в окружении немецких войск. Так случилось в районе Большого Токмака Запорожской области 7 октября 1941 года. Наша часть оказалась в окружении, и при выходе из кольца не обошлось без потерь. Многих товарищей мы не досчитались. Много при этом уничтожили и немецких солдат.
В 1942 году немецкая военная машина катилась по Донбассу, но уже не с такой скоростью, как в 1941. Наша часть была срочно переброшена в г. Ростов-на-Дону. Там мы минировали железный мост через Дон. Мне лично было поручено взорвать мост в районе Батайска.
Вот отсюда и начиналось моё участие в героической обороне Кавказа. Немецкая армада двигалась по Кубани. Фашисты рвались к Чёрному морю. По трассе из Велореченска на Туапсе противник скопил особенно много сил. Но горы Кавказа не давали развернуться.
В сентябре 1942 года я был переведён во вновь организованную часть, четвёртый заградительный отряд. И вот тогда произошел курьёзный случай. Наш отряд отвели от линии фронта километра за три, чтобы помыть в бане. Среди деревьев стояли три машины. Это и была она, походная баня. Одна машина грела воду, другая прожаривала белье. Только мы начали обедать, как налетели самолёты. Что оставалось делать совершенно голым солдатам? Бросились в кусты, попрятались за камни. Потом стали собираться к своей бане. К счастью, из нашего отряда никто не пострадал, если не считать царапин у каждого то на ногах, то на боку или на спине. Сколько было смеху, разговоров после такого «душа»! Но зато бельё наше прожарилось капитально, оно пробыло в прожарке полтора часа. Такой «душ» был принят 23 сентября 1942 года. 1 октября я был тяжело ранен и отправлен в госпиталь Тбилиси.
Ранение я получил в левую руку осколком и был, как тогда говорили, ходячим. Через месяц меня из госпиталя отправили домой, где я пробыл до февраля 1943 года. Затем меня взяли в нестроевую часть, но осенью 1943 года была сформирована маршевая рота. Я к тому времени выздоровел. И с этой ротой был отправлен на фронт.
После ранения моя военная специальность изменилась, стал связистом на батарее. Наша шестая гвардейская артиллерийская бригада громила фашистов на Сиваше, освобождала Крым и Севастополь.
Вот один из результатов работы наших разведчиков и огневиков. В апреле 1944 года, когда намечался прорыв немецкой обороны на Сиваше и Перекопе, нашей батарее было поручено накрыть немецкую батарею. И вот настал час, грянула канонада, да так, что более трех часов земля дрожала. Затем пошли танки и пехота. Противник был выбит с первой линии обороны, наступление стало развиваться.
А военная дорога вела нас всё дальше на запад. Освобождали Белоруссию, Прибалтику и, наконец, вот она – наша граница. Мы перешли её и ступили на землю Восточной Пруссии. «Вот и добрались мы до твоего логова, фашист!». Бодрое было настроение, просто неописуемое! Остальные месяцы войны были похожи один на другой. Приходилось часто пробрасывать линии связи от батареи до наблюдательного пункта.
Войну я закончил в Кёнигсберге в апреле 1945 года. Демобилизовался в мае 1946, приехал в Усть-Абаканский район. Всё, что здесь написано, из увиденного и пережитого мною – правда. Выдумки здесь нет ни одного слова.
По материалам Центральной библиотеки Усть-Абаканской централизованной библиотечной системы
Оставить сообщение: